Книга 90-е: Шоу должно продолжаться [СИ] - Саша Фишер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Новости закончились, на экране на минуточку снова появилась пластилиновая заставка, которая почти сразу же сменилась на освещенные светом прожекторов буквы «20th Century». Киношка. Хм, даже интересно, какая. Помнится, это была в каком-то смысле лотерея. В телепрограмме газеты печатали только ТВ «Кинева», без всякой расшифровки. Так что какое кино там будут показывать, никто не знал. Но ждали с замиранием сердца. И смотрели взахлеб вообще любое — хоть боевик, хоть мелодраму, хоть процедурал. Для советских людей все было в новинку. И сейчас, глядя на заставку, я даже снова почувствовал вот то самое волнение, как в первый раз. Тогда, кстати, в самый первый эфир, показали фильм «Робокоп». А сейчас…
— Враг мой, — прогнусавил переводчик. — В главных ролях Дэннис Куэйд, Луис Госсет-младший, Брайон Джеймс…
Мама долила всем еще чаю и досыпала в вазочку печенья. Все завороженно смотрели в экран. Я глянул на Ларису, но та делала вид, что меня не замечает.
Кино было скучным. Инопланетный враг рожал своего иноплатнетного ребенка, герои переживали драму, а я делал над собой нечеловеческие усилия, чтобы не заснуть. Только сейчас понял, что я как проснулся вчера утром у Астарота дома, так с тех пор и не заснул ни разу. Репетиция, «Рок-провинция» и тренировка. Глаза слипаются, хоть спички вставляй. Еще и с фильмом не повезло.
Хорошо, что родственники увлечены происходящей на экране космической фантастикой, и на меня внимания не обращают.
Телефон затрезвонил в тот момент, когда герой-человек прижимал к себе сверток с младенцем-рептилоидом и произносил проникновенный монолог гнусавым голосом переводчика.
— Вот блин, нашли время звонить! — возмутился батя. — Ларка, это наверняка тебя, подойди!
— А что сразу меня-то? — огрызнулась сеструха, но встала и нехотя направилась в прихожую. Через минуту вернулась и толкнула меня в плечо.
— Это Вовку, — сказала она, села на свое место и сцапала из корзинки последнее печенье.
Я тряхнул головой, отгоняя дремоту, и поплелся к телефону. Поднял лежащую рядом с аппаратом трубку.
— Внемлю, — буркнул я.
— Алло, это Вова? — раздался с той стороны смущенный девичий голос.
— Да, Владимир Викторович у аппарата, — усмехнулся я.
— Вова, здравствуй, — замялась девушка на том конце провода. — Извини, что так поздно. Просто это очень важно… Ты меня не узнал?
— Нет, — честно признался я, благо телефон проводной, определителя номера на нем нет, а знакомые девушки у меня пока что не внесены в «реестр».
— Это Лена, — смущенно проговорила трубка. — У меня тут… Неприятности… И мне больше некому позвонить…
«Какая еще Лена?» — чуть не спросил я, но вовремя остановился.
Глава 13
Лена. Записка в моем кармане. Наверное, это она и есть?
— Ох, прости, узнал, конечно, — ответил я. — Просто не ожидал твоего звонка, так что ушам своим не поверил.
— Вова… Слушай, у меня тут ужасная проблема, я даже не знаю, как тебе о ней сказать, — смущенно замялась в трубке незнакомка Лена. В общем-то, это запросто могла оказаться и какая-нибудь другая Лена. Имя популярное, в моем школьном классе, например, Лен было четыре. Приходилось как-то выкручиваться. Одна паспортная Елена заявила, что хочет, чтобы ее называли Алена и никак иначе. Самая мелкая по росту стала Леночкой. Еще одна Лена выиграла чемпионат области по самбо в десятом классе, и к ней обращались исключительно по имени-отчеству — Елена Валерьевна. Ну и, собственно, Леной осталась только четвертая. Про которую я вообще никаких подробностей вспомнить не могу. Лена и Лена. Просто Лена. Даже фамилию забыл. Так что хрен знает, что там за Лена у аппарата. Может быть, та самая Лена, в которую был влюблен мой предшественник в этом теле. А может и нет. Впрочем, какая разница? Кто бы она ни была, но девушка позвонила попросить помощи. Значит надо помочь.
— Внимательно слушаю, Леночка, — сказал я. — Чем смогу — помогу.
— Мне жутко неудобно, правда, — в конце голос зазвучал глухо, будто девушка прикрыла трубку ладошкой. И я бы сказал, что она захихикала. Ну или заплакала. Одно из двух. — Но ты не мог бы сейчас приехать? Совершенно нетелефонный разговор, правда.
— Могу, называй адрес, — не раздумывая, ответил я.
— А ты разве не знаешь? — удивленно воскликнула девушка.
— Всегда лучше уточнить, — ответил я. — Мало ли, где именно у тебя неприятности.
— Я дома, — обиженно заявила девушка. — Комсомольская, два.
— А квартира? — спросил я, когда пауза затянулась.
— Двадцать! — отрывисто бросила девушка. Обиделась? — Так ты придешь?
Я прикинул, где у нас Комсомольская. Кажется, это ее переименовали в улицу Высоцкого в две тысячи седьмом, когда поставили памятник в маленьком скверике напротив одного из корпусов педа. Она была совсем рядом. Выйти из дома, пройти через школьный стадион, и вот, собственно, ты на месте. Улица короткая, просто ряд пятиэтажных хрущовок по обе стороны. И поликлиника.
— Буду через десять минут, — сказал я.
— Давай быстрее, я очень жду! — сказала девушка. И в конце опять прикрыла трубку. Показалось, или там еще чей-то голос? И вроде бы, эта Лена опять хихикала. — Все, жду тебя очень-очень!
В трубке запищали короткие гудки. Я пожал плечами, тоже положил трубку и двинул в свою комнату, одеваться. Скорее всего, никаких неприятностей у этой девицы нет. Ну, или есть, но что-нибудь вроде «я срочно хочу мороженого, единорога и на ручки!» Но значит ли это, что я сейчас забью на просьбу и никуда не пойду? Тем более, что на улице дождь. Слышно, как капли барабанят по подоконнику.
Конечно же, пойду. Это только в притче про волков ребенка бросили на произвол судьбы, когда пришли настоящие волки. В реальности все равно бы прибежали, сколько бы он ни разводил всех до этого. Хотя бы затем, чтобы выдать подзатыльников и вместе поржать.
Я снял домашние треники, натянул джинсы и футболку. Критически осмотрел свой гардероб и накинул сверху клетчатую рубашку. Вернулся обратно в кухню.
— Мне надо отскочить ненадолго по делам, — сказал я. — Когда вернусь, не знаю.
— О как! — брови мамы удивленно взлетели. — И опять с концами? А насчет завтра что?
— Про завтра все в силе, мам, — сказал я. — Я ненадолго. Девушке помочь надо.
— Деееевушке? — с ехидной кривой улыбкой протянул отец, но вступать в дальнейшие пререкания я уже не стал.
— Зонт возьми! — крикнула мне вслед мама.
— Ага, ему, значит, можно выходить из дома на ночь глядя, мне в десять домой… — обиженно сказала сеструха.
— Помолчи, — отмахнулась мама. — Он совершеннолетний и парень. А ты девочка.
Зонт я взял. Запомнил уже, сколько теперь сохнут мои волосы. Я бы еще и шапку надел, если бы нашел. Проверил, в кармане ли ключи. Вышел на площадку, захлопнул дверь.
Подъезд неплохо бы отремонтировать, конечно. Но, как я понимаю, на ближайшие годы мне лучше сразу смириться с тем, что разруха будет обычным делом. И что облупившаяся краска, потрескавшаяся штукатурка и парочка надписей насчет низкой социальной ответственности дамочки по имени Верка — это еще не худшее, что можно было ожидать.
Я вышел из подъезда в мокрый осенний мрак. Ледяной дождь выбивал из луж пузыри. Одинокий уличный фонарь заглядывал во двор от поворота. Я раскрыл зонтик и вышел из-под козырька.
Я шагал по будто вымершим улицам, большую часть освещения которых давал свет из окон домов. Свернул через дворы к школе, миновал разоренную хоккейную коробку — заборчик с одной стороны поломан, ламп давно никаких не осталось. Чтобы не обходить ограду, перемахнул через школьный забор. Чертыхнулся, угодив ногой в лужу.
Ага, а вот, собственно, и Комсомольская. Если смотреть сверху, то похожа на елочку — дома стоят под углом к проезжей части. Нашел дом номер два. Квартира двадцать — это пятый этаж, первый подъезд. Никаких кодовых замков и домофонов еще нет, красота…
Я поднялся на пятый этаж и надавил на кнопку звонка рядом с квартирой номер двадцать.
За дверью раздались шаги, потом какая-то возня, шепотки и хихиканье. Глазок потемнел, снова возня. Тишина. Я позвонил еще раз.
Дверь приоткрылась. Из-под цепочки на меня смотрела миловидная девичья мордашка.
— Ты один? — спросила девушка чуть испуганно.
— А ты ждала еще кого-нибудь? — я пожал плечами.
— Да нет… — она
